Дракон в мышеловке (окончание)

[alex_aka_jj]

Окончание. Начало читайте здесь и здесь.

— О-ой! — ойкнула Катерина, впрочем, больше от неожиданности. Схватка была не сильной, но слезы опять потекли из уголков глаз. Катерина приподнялась на локте.

— Лиза! — позвала она.

Лизка не отзывалась.

— Лиза! Доча!

Тишина.

— Да что же такое? — зашептала Катерина. — Ну за что мне все это?..

Она с трудом скинула ноги вниз, встала, медленно двинулась к детской.

— Лиза! Лизонька!

Долго искать Лизку ей не пришлось. Лизка сидела у окна в детской, сложив руки на подоконник, а поверх рук положив голову. Она пристально смотрела на что-то, находившееся между оконными рамами.

Катерина подошла поближе.

— Лиза, — повторила она. — Доча, ну ты что? Не слышишь меня?

— Тс-с-с! — зашипела Лизка. — Ты ее спугнешь!

В носу у Катерины защипало, захотелось плакать, а еще лечь и полежать, и…

— Божечки, — прошептала она, увидев, на что смотрит дочь.

Между рам, распространяя вокруг себя желтоватое сияние, порхала на крыльях, похожих на бабочкины, крошечная девочка — ростом не больше мизинца. Она билась в стекла, пытаясь вылететь наружу, толкала стекло тонюсенькими ручонками, упиралась в него длинными ножками не толще соломинки, а когда она перелетала с места на место, ее светлые волосы развевались за ее спиной.

— Божечки, — прошептала опять Катерина.

— Смотли, мама! Это фея, — прошептала Лизка завороженно. — Настоящая фея, только маленькая! Давай отклоем окно?

Катеринин живот прорезало такой острой болью, что она только охнула в ответ. Она еще сумела сделать несколько шагов до Лизкиной кровати, и рухнула на нее почти без сил.

— Мама? — послышался ей голос Лизки. — Мамочка! Это братик постучался, да?..

— Телефон, — попросила Катерина. — Телефон мне принеси, Лизонька.

Она снова набрала мамин номер, хлюпая носом, рассказала, что у нее, кажется, началось. Мама сказала:

— Я бегу, Катенька! Я уже подхожу!

И правда, не прошло и десяти минут, как она постучалась в дверь.

— Саша на работе? — с порога спросила она. Катерина подтвердила.

— Ох, не вовремя! — покачала головой мама. — И с Лизой оставить некого… Давай, рассказывай, какие вещи тебе с собой положить в больницу?

Совместными усилиями они собрали Катерине сумку с вещами (мама ворчала — надо было заранее приготовиться, что ж ты, словно в первый раз!), потом они позвонили Сане, потом вызвали такси. Лизка бегала по квартире, путалась под ногами, всюду совалась и мешала собираться. Пока никто не видел, ей удалось засунуть в сумку своего пупса, Лизка беспокоилась, что в этой суете никто и не подумает, что Дениске будет нечем играть, когда он выберется из животика.

Катерина с опаской бросала взгляды на окно детской, но желтоватого сияния видно не было. Сказочная фея, бившаяся между стекол, бесследно исчезла. Когда мама отправилась в ванную комнату, чтобы взять ее зубную щетку и пасту, Катерина, шмыгая носом, приковыляла следом за ней. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — русалки, плескавшиеся в тазу, тоже пропали, не оставив никаких следов.

Потом приехала машина. Мама одела Лизку, потом помогла одеться Катерине, все втроем спустились вниз и погрузили охающую Катерину на заднее сиденье. Таксист попытался было пошутить:

— Не родишь мне там?

Но осекся и густо покраснел, когда рядом с ним на переднее сиденье бухнулась мама и приказала:

— В роддом!

Лизка сидела рядом с мамой на заднем сиденье и принималась усердно гладить ее по руке каждый раз, как та охала на очередном ухабе.

Дальше приемного покоя маму с Лизкой не пустили. Они проводили взглядами Катерину, которую под руку уводила медсестра, потом узнали у дежурного врача номер палаты.

— Девятая, — повторила мама, чтобы получше запомнить. — Лиза, и ты запомни: девятая палата.

— Девятая, — кивнула Лизка. — Я запомнила, баба!

Потом они вернулись домой. Лизка спросила:

— А бьятик уже лодился?

Бабушка объяснила, что на это нужно время, может — вечером, может — ночью. Лизка вздохнула, сказала, что будет ждать, а пока она поиграет у себя в детской.

— И я есть хочу, сделай пиложки! — попросила Лизка.

Бабушка отправилась на кухню, готовить если не пирожки, то хотя бы какой-то обед, а Лизка рассадила кукол и плюшевого зайца за столиком у себя в детской и принялась объяснять им, как маленькие детки появляются на свет:

— Сначала они стучатся, чтобы их выпустили, так: тук-тук, здлавствуйте! А потом отклывают двелку, и выходят.

Около восьми вечера приехал измученный Саня, с порога, даже не умываясь, кинулся в комнату.

— Как она? — спросил он у тещи.

— Нормально, — сказала та, откладывая в сторону детскую книжку. Они с Лизкой сидели на диване в зале, Лизка соскочила с дивана и с разбега запрыгнула Сане на руки.

— Я дозвониться не могу, — сказал Саня. — Думал, случилось что.

Теща махнула рукой.

— Да телефон у нее, наверное, разрядился, — сказала она. — Мы же зарядное дома оставили. Я сейчас поеду к ней, увезу покушать, и зарядное захвачу с собой. Поговорите потом.

Она собралась, поцеловала Лизку в макушку и наказала ей помогать отцу.

— Завтра утром приду, — пообещала она. — Посижу с Лизкой, пока ты на работе. Все, я ушла.

Саня отвел дочь на кухню, положил в тарелки картошку пюре и горячие тещины котлеты, стал расспрашивать, как прошел Лизкин день.

— Мы видели фею, — сообщила Лизка, ковыряя вилкой котлету. — А я сделала ёжика из пластилина, я тебе его покажу! А еще мама наливала водичку в таз, и там плавали лусалки!

Саня кивал — да, да, русалки — это здорово. А как мама себя чувствовала? Лизка пожала плечами.

— Бьятик постучался в живот, — сказала она. — Мама знаешь, в какой палате?

Она выпучила глаза, чтобы придать особую важность сообщаемым сведениям, потом сказала:

— В девятой! Запомнил?

Саня сказал, что запомнил. Потом Лизка ушла к телевизору смотреть мультики, а Саня принялся бесцельно слоняться по квартире, делать ничего не хотелось, мысли разбредались. Наконец раздался звонок, он схватил телефон.

— Саш, — голосом печального лебедя произнесла Катерина. — Саша!

Он подтвердил, что да, это он и есть.

— Я, наверное, сегодня рожу, — призналась Катерина, в голосе чувствовались слезы. — Ой, Саш, что я тебе скажу… Ты воду в ванной не открывай!

Саня сказал, что он уже это делал, ничего страшного не произошло. Катерина замялась, а потом полушепотом сообщила, что видела русалок.

— И Лизка их видела! — сказала она. — Такие вот, маленькие, меньше мизинца. С хвостами! Саш, что происходит, а?.. Ящерица эта, медведь ночью, теперь еще эти вот!.. И фея! Я ее видела, правда, Саш! Ну, не смейся! Я что, дура по-твоему? И Лизка тоже их видела!

— Я разберусь, — пообещал Саня. Катерина поняла, что он не слишком-то ей верит, начала было плакать, но трубку у нее отобрала мама.

— Саша, — сказала мама. — Я тут с Катей побуду, вы ложитесь спать. Не волнуйтесь, все хорошо будет.

Саня соврал, что не будет волноваться, и дал отбой.

— Лизка! — позвал он. — А, Лизка! Пойдем спать!

Лизка не отзывалась. Ясно, понял Саня, Лизка смотрит мультики и сейчас до нее не докричишься, хоть из пушки стреляй, она и ухом не поведет. Когда что-нибудь захватывало Лизкино внимание, у посторонних сигналов не было ни единого шанса пробиться к ее сознанию. Саня отправился искать дочь и нашел ее в зале перед телевизором, Лизка сидела на полу, подвернув под себя ноги в красных гольфах.

— Лизка, нельзя так близко смотреть телевизор, — сказал Саня и сразу понял, что дочь вовсе не смотрит мультики. Диснеевские бурундуки прыгали по экрану, но Лизка не обращала на них ни малейшего внимания, неотрывно глядя на пол перед собой.

— Тс-с-с! — прошептала она. — Смотли!

Саша подошел и посмотрел.

На полу, у самых Лизкиных коленок, стоял живой лягушонок.

Не сидел — именно стоял. Растопырив в стороны задние лапы с зеленовато-бурыми перепонками, лягушонок пританцовывал и залихватски шлепал ими по полу, отбивая такт тросточкой не толще спички, которую он держал в передней лапе. На голове у лягушонка была маленькая шляпа-канотье.

— Ёшкин кот, — прошептал Саня. Лягушонок заметил его, сорвал свободной лапкой канотье с головы и изящно поклонился, потом водрузил шляпу обратно, схватил трость обеими лапами и принялся так лихо отплясывать, что не прошло и пяти секунд, как шляпа свалилась с его головы.

Саня протер глаза.

— Лягушонок! — прошептала Лизка. — Смешной лягушонок, он пляшет!

— Да, — подтвердил Саня, и сам поразился, как странно звучит его голос. — Пляшет. Черт побери, пляшет!

Лягушонок подпрыгнул, перекувырнулся, трижды шлепнув в воздухе лапами, удачно приземлился на лапы и снова поклонился, затем подхватил шляпу и в три прыжка скрылся под тумбочкой, на которой стоял телевизор. Ошарашенный Саня наклонился, чтобы заглянуть под тумбочку, но там уже никого не оказалось.

— Нлавится? — спросила Лизка. — Он сам плишёл, его зовут Поплыгун!

Саня сел на полу, голова шла кругом. Что там говорила Катерина — феи? Русалки?.. И этот медведь на тополе. Теперь Саня уже не был уверен, что медведь был всего лишь игрой теней в листве. А еще эта ящерица, которую видела и Лизка, и Катерина…

Лизка между тем взяла с дивана недочитанную книжку со сказками, принесла ее Сане.

— Папа, а мы с бабушкой стихи читали! Вот, смотли! «Лодила цалица в ночь не то сына, не то дочь! Не мышонка, не лягушку, а неведому звелушку!» — без запинки продекламировала Лизка отцу, тыкая пальцем в картинку в книжке.

И вот тут Саню осенило. Он выхватил книжку из рук дочери.

— Лизка, тебе это бабушка читала?

— Бабушка, — важно подтвердила Лизка. — А калтинки я сама смотлела.

Нехорошее предчувствие поползло снизу вверх по Саниному хребту.

— Вот черт, — тихо пробормотал под нос Саня. — Вот черт!..

Он пролистнул несколько страниц и наткнулся на новую иллюстрацию. Фея из сказки про Питера Пэна, тоненькая, хрупкая и светящаяся, сидела верхом на наперстке. Он отбросил книжку и бросился в детскую, к книжной полке. Дрожащими пальцами он перебирал тонкие детские книжки. С обложки сказок Андерсена на него глянула маленькая Русалочка с роскошными рыжими волосами и чешуйчатым блестящим хвостом. На обложке другой книжки до жути знакомый лягушонок в шляпе-канотье и с тросточкой отплясывал какой-то танец. Он уронил книжку на пол. Наконец, он нашел то, что искал — толстый томик сказок с богато украшенным корешком. Выдернув томик с полки, он лихорадочно перелистал его, отыскивая иллюстрацию.

— Это его ты видела? — спросил он у Лизки, хлопнув ладонью по странице.

Лизка кивнула.

— Ага! Это Тотошка, — подтвердила она.

На картинке, обвивая хвостом башню замка и расправив кожистые зеленые крылья, сидел дракон с гребнем вдоль спины.

Саня захлопнул книжку.

Каждая чертова сказка, каждое чертово слово из каждой книжки, что они с Катериной прочитали Лизке — все воплощается в реальность прямо здесь, в его собственной квартире!

«Лодила цалица в ночь…»

Саня похолодел.

— Вот что, доча, — сказал он, крепко обхватив Лизкины плечи руками. — Вот что. Знаешь, ты забудь эту сказку, которую тебе бабушка читала, ладно? Ладно?

Лизка неуверенно кивнула.

— Это глупая сказка. Я тебе другую сказку расскажу, хорошую, — сказал Саня, беря дочь за руку, чтобы отвести ее в спальню.

— Подожди! — Лизка выдернула ручонку из отцовской лапищи, подняла с пола игрушечного зайца и сказала: — Заяц тоже хочет сказку!

— Хорошо, — сказал Саня.

Он помог дочери переодеться в пижаму и сложить одежду аккуратной стопочкой на стуле, потом включил ночник. Лизка уложила зайца под одеяло рядом с собой и закрыла глаза. Заяц таращился на Саню глазками-пуговками.

— Значит, так, — начал Саня, усевшись в ногах кровати. Он никогда не умел хорошо рассказывать сказки, а тем более — сочинять их. Это будет нелегко.

«Но ты уж постарайся, — сказал он сам себе. — Надо рассказать такую сказку, какую ты еще никогда не рассказывал. И она должна быть убедительной. Чертовски убедительной».

Он вздохнул.

— Значит так. Жили-были король с королевой, и была у них дочка, э-э-э… принцесса Лизка. И вот однажды родился у них маленький принц, хорошенький, красивый и здоровенький. И они назвали его…

— Дениской, — сонно подсказала Лизка.

— Верно, Дениской, — сказал Саня. — Принцесса сразу полюбила своего маленького братика. И вот однажды…

Лизка уснула через десять минут. Саня посидел еще некоторое время, глядя, как дочь тихо сопит, уткнувшись лицом в плюшевые заячьи уши, а потом вышел, притворив за собой дверь.

Маленькую золотую корону, лежавшую на стуле на стопке Лизкиной одежды, он не заметил.